Решено. Возможно, что-то не будет вдруг понятно. Но это отрывок из детектива, такие вещи надо читать с начала
-------------------------
Возвращение в аббатство грубо вернуло окрыленного разговором с Мари-Камиллой Анри на землю, напомнив, что ему стоит волноваться не только из-за зарождающейся любви прекрасной девушки и своего ответного к ней влечения. Есть еще «дела земные», и с ними не все ладно.
Вильморен, заботливо предупрежденный Блезом о недовольстве лейтенанта его «таинственным» исчезновением из Во-ле-Серне, отыскал Готье на внутренней галерее, - тот философски созерцал острый шпиль внутренней церкви.
– Вы спрашивали обо мне, сударь? – В выразительных синих глазах Анри явно читалось беспокойство. Из сбивчивого рассказа рыжего органиста викарий мало что понял. Зато твердо уяснил главное – в его отсутствие тут произошло что-то важное. Не считая того, что Блез чуть не сорвался с хоров, де Ториньон его вроде как спас, но при этом умудрился запугать парня до полусмерти рассказами о тюремных казематах. И в результате строго-настрого запретил чинить орган. Последнее казалось необъяснимым – казалось бы, что за дело лейтенанту гвардейцев до состояния старого инструмента? Анри надеялся, что объяснения будут ему предоставлены. Но какой ценой? Достаточно было недолго пообщаться с лейтенантом де Ториньоном, чтобы понять – этот человек предпочитает держать свои секреты при себе. Хотя, как он утверждает, это вовсе не его секреты. А вот чужие тайны раскладывать по полочкам совсем не прочь. И весьма преуспел в этом деле. Аббат Вильморен чувствовал, что разговор ему предстоит непростой. Готье не примет неубедительного ответа на вопрос «куда угораздило запропаститься викария де Вильморена через несколько минут после того, как он был полностью поглощен проблемой фальшивых басов». А Анри в свою очередь сейчас предпочел бы пытку на дыбе разговору про Жируар.
Де Ториньон сходу решил оправдать все самые мрачные ожидания аббата.
– Как дела в Жируаре? – последовал встречный вопрос вместо ответа.
Анри стиснул зубы.
– Вы можете не кричать про Жируар на весь двор, сударь? – процедил он.
– Могу, - понизив голос, согласился Готье. – Если вы пригласите меня отужинать.
– С удовольствием.
– Можно и без удовольствия, только не надо так сверкать глазами.
В комнате аббата мало что изменилось со вчерашней ночи.
– Чем вас угостить, лейтенант? Овощи? Фаршированная рыба?
Сам он не был голоден после всего того великолепия, которым попотчевала гостя "мадемуазель Лисичка".
- Не имеет значения, - де Ториньон уже почти привычно устроился в кресле у камина. – Говорят, у вас слабое здоровье, господин Вильморен. И разрешение Синода на особое питание. То-то я думаю...
Синеглазый викарий многозначительно присвистнул.
– А вы не теряете времени даром, шевалье. Скажите мне, существует вообще еще что-то, что вы обо мне не знаете?
– Что вы делали в Жируаре? – Любезно напомнил Готье.
Анри раздраженно скомкал салфетку и швырнул её в огонь.
– Если я скажу, что это не ваше дело...
В обычно ровном и спокойном голосе мужчины прорезались гортанные вибрирующие нотки.
- То будете неправы, - тихо, но настойчиво закончил лейтенант.
– Вот как? – Анри постарался взять себя в руки и успокоиться. – Круг ваших интересов впечатляет, господин Готье. От моего меню до состояния церковного органа. Зачем вы напугали Блеза?
– Одно связано с другим, аббат. То, что вы пока не улавливаете этой связи, не означает, что её нет.
– Окажите любезность, раскройте мне глаза. Возможно после этого мы прекратим обмениваться колкостями и сможем просто поговорить.
И де Вильморен решительно уселся в кресло напротив. Вид у него был самый выжидательный.
– Вы даже не представляете, о каком одолжении просите. – Де Ториньон задумчиво потер подбородок. – Попробую. Допустим, есть некоторые люди, которых не устраиваете вы в должности викария аббатства Во-ле-Серне. Они полагают, что ваше присутствие может повредить... ммм... чести королевы.
– Чести королевы? Что за сумасшедшее подозрение.
– Вы сами виноваты, милый Анри. Вы выдумали собственного младшего брата, «темную лошадку», о которой никто ничего толком не знает. А значит, на всякий случай подозревает во всех тяжких. Если бы я мог сказать Мазарини – что вы, монсеньор, это же тот самый Анри де Вильморен, пылкий возлюбленный герцогини де Шеврез, лучшей подруги и наперсницы Анны Австрийской... Возможно после этого наемные убийцы и прочие недоброжелатели резко потеряли бы к вам интерес. Но это ведь ваш скелет, не так ли? И вы предпочитаете держать его в шкафу. К тому же вы наведываетесь в Жируар. В Жируаре гостит Анна-Женевьева Конде, сиятельная герцогиня де Лонгвиль...
Скулы Анри вспыхнули при упоминании имени Анны-Женевьевы, но Готье предпочел этого румянца «не заметить».
– ...А не менее сиятельный герцог де Лонгвиль, её супруг, лезет из кожи вон, чтобы скомпрометировать королеву Анну, первого министра Мазарини, да и вообще они на пару с отцом герцогини принцем Конде не прочь примерить французскую корону. И шпионы Лонгвиля, поверьте, не теряют времени даром. Надеюсь, вы не из их числа?
– Конечно нет!
– Допустим. Хотя не все так доверчивы, как я. И вы не знаете, почему фальшивит орган, Анри?
- Там что-то с трубами... Тайник? – Внезапно осенило Вильморена.
– Вы отвратительно догадливы, аббат. Тайная дверца и лестница в потайную комнату. Ваш Мартин де Вису был чрезвычайно любвеобилен, я полагаю.
– Подождите, постойте... Вы говорите, честь королевы... И Мазарини...
Анри неожиданно ясно вспомнился январский разговор на улице Шерш-Миди. И то, что было сказало бароном де Лектуром про приемника Ришелье. «Итальянец галантен, хорошо воспитан и чертовски хорош собой. Кое-кто поговаривает, что Джулио уже успел стать любовником королевы, но доказательств тому нет.»
- ...Конечно, встречаться в Лувре – это самоубийство. Там у каждой стены есть глаза и уши. Неужели Во-ле-Серне?!
– Одно удовольствие наблюдать за вами, господин де Вильморен, - уныло пробормотал Готье. – В сообразительности вам не откажешь. Надеюсь, вы больше не собираетесь ремонтировать орган?
Ну, и в качестве последней капли... Дуб и каштан, аббат. Дуб и каштан. Вы имели неосторожность устранить Филиппа д`Исси-Белльера от дел. Вы не представляете, какие порой случаются важные у этого господина дела. Да и в конце концов вместо вас, как вы помните, тут ждали Клермона де Роже-Ардуэна. Не преподобный де Верней ждал, понятное дело. Другие люди.
- Значит, вас прислали в Во-ле-Серне, чтобы от меня избавиться, - тихо и размеренно подытожил Анри, в голове которого, наконец, все встало на свои места.
– Видимо да. Но на этот раз хитрецы сами себя перехитрили. Если бы Мазарини изволил откровенно объясниться, чего он от меня хочет, мне бы не пришлось с вами знакомиться, пить вино, проникаться к вам дружеским расположением и под занавес испытывать угрызения совести.
– А у вас есть совесть?
– Полагаю, что есть. Иначе я позволил бы вашему Блезу упасть.
– И что же вы намерены делать. Со мной и собственной совестью? – мрачно осведомился Анри, мысленно прикидывая диспозицию. Кроме лейтенанта в аббатстве еще шестеро гвардейцев, где они могут быть сейчас? Под окнами? За дверью?
- Предложить вам принять яд.
Де Ториньон неторопливо поставил на каминную полку небольшой пузырек.
– Очень любезно с вашей стороны, - Вильморен криво усмехнулся. – Надеюсь, яд хотя бы быстродействующий?
- Ни в коем случае. Убивает жертву долго и мучительно.
– Вы издеваетесь, лейтенант? Или мне так только кажется?
– У вас специальное питание, аббат. Именно поэтому господину Филиппу никак не удавалось угостить вас заботливо припасенной отравой. Он утверждает, что симптомы её в точности повторяют симптомы лихорадки. Озноб, жар и беспамятство. Агония длится несколько дней, иногда больше недели.
– Почему бы вам меня попросту не застрелить?!
– Тогда вы умрете, сударь.
– А от яда я, по-вашему, помолодею. После недели озноба, жара и беспамятства.
– За неделю многое может измениться.
– Например?
– Например Мазарини и Анна возобновят свидания, шпион де Лонгвиля наверняка каким-то образом себя проявит. Я выведу мерзавца на чистую воду, вы мне поможете. После этого засунем вас в целебный источник и катайтесь себе... в ваш Жируар.
- Вы хотите чтобы я...
- Притворяться больным и отравленным, любезный аббат, намного проще, чем притворяться мертвым. А тем более, быть мертвым. К тому же выбор у вас невелик. А у меня и того меньше. Мое высокое начальство ждет от меня голову осведомителя... или вашу.
Внимание! На форуме включена премодерация!
- участник сейчас на форуме